Жадность аскета (Коррупция как общественная шизофрения)

Жадность аскета, несправедливость самосудчика, допинг спортсмена и тому подобное — это, как мы бы сказали, фундаментальные, онтологические противоречия, иллюстрируемые теми, кто полностью отходит от миссии/гильдии, благодаря которой они пользуются социальным статусом и источником дохода. В этом нет ничего принципиально нового, но каждый раз, когда мы сталкиваемся с шизофренией между этикеткой и реальностью, когда открываем упаковку, обещающую свежее мясо, но встречаем запах гнили, мы вздрагиваем от отвращения, возмущения и негодования.

В подобных ситуациях, ставших обыденным явлением в слабых странах, все основные профессиональные сегменты вооружились инструментами самоконтроля и самокоррекции. Эти инструменты, как мы недавно (снова) убедились, не только часто оказываются неэффективными, но и становятся источником двусмысленности, соучастия и оправдания системного зла. Как, например, недавно разразился скандал вокруг безнравственности некоторых священнослужителей, которые были ослеплены тем, что Патриархат привёл их к епархиальной (не)ответственности.

Практически везде одно и то же, независимо от сферы деятельности. В конце концов, это прямая коррупция. Вплоть до воровства, насилия, незаконных выгод и прочих подобных объективных форм коррупции, это, в свою очередь, фальсификация доказательств, поддержание антимира, нарратива, противоречащего реальности: неподобающие титулы — негодяев называют «джентльменами», — благочестивые люди, чьи души на небесах, а бекон на чердаке, несуществующие исследования и поддельные дипломы, купленные должности, злоупотребления, замалчиваемые в документах.

Утверждение, что слабость является неотъемлемой частью человеческой природы, живущей под знаком греха, грехопадения — реальность, псевдомудро суммированная в замечании «мы — люди!», — не представляет собой никакого объяснения и тем более оправдания. В конце концов, каждый день мы боремся, например, в медицине, с последствиями жизни для смерти, отмечая пределы, но не позволяя им одержать победу без минимального сопротивления с нашей стороны. Выживание вида стало возможным именно благодаря отказу от фатализма.

Поэтому в случае нашей юстиции не является фатальным то, что сотрудники правоохранительных органов оказываются в подчинении у политиков и преступников, зачастую в одном и том же лице, точно так же, как и посредственности недостаточно, как не без иронии объясняет нам принцип Петра, неизбежный поворот в карьере любого хорошего профессионала, который изначально зарекомендовал себя компетентностью, а затем постепенно становится воплощением ее полной противоположности, подобно отличному бывшему футболисту, который сейчас жалко тренирует.

Вывод: обновление, переустройство, исправление вещей совершаются людьми, молчаливо существующими во всех системах, структурах и организациях, отраслях и профессиях, которые, не претендуя на звание ангелов, всячески противостоят, прежде всего внутренне, в душе и совести, превращению в демонов, искушению и обману. В конце концов, я видел это своими глазами: больше денег в системе правосудия привело лишь к несправедливости, а не к честности, не к независимости, а к коррупции, то есть к выходу за пределы, не позволяющие обеспечить достойную жизнь.

Докса и детокс!

* Естественно, упоминание шизофрении относится к разрыву между теорией и практикой, а не к спектру заболеваний, с которыми борются некоторые из наших собратьев-людей.